Зритель, пришедший в зал, всегда увидит в постановке свою интерпретацию. Каждый из нас – носитель своего видения, поэтому рецензии весьма субъективны.
Я шла на трагедию с определенной установкой – античная литература, в моем понимании, это символ возвышенности, гиперболизированной романтики, героических подвигов и антропоцентризма. Именно эта установка породила в моей голове слишком лиричный образ главной героини – Медеи. В театре им. Е. Вахтангова, куда мы ходили, ее играла незнакомая мне Юлия Рутберг. У меня не получалось ее воспринимать как минимум половину постановки – мои поверхностные знания о мифах породили картину милой девушки с длинными волосами и развевающимся платьем. Придя на постановку, я очень долго привыкала к бойкому огрубевшему голосу Юлии.
Однако эмоциональный фон, который актриса создала с первых секунд, не отпускал до конца трагедии – такая борьба героини и, в первую очередь, с собой не могла не проникнуть в душу.
Судить об идеи произведения не так легко, ведь я, как зритель современности, воспринимаю постановку через призму своего культурного багажа и общественных стереотипов. Знания древнегреческой мифологии весьма скудны, о чем вы могли догадаться по моему представлению главной героини, однако от традиционности, присущей большинству публики, пытаюсь отойти – я оправдываю Медею за убийство своих детей.
Юлия Рутберг отлично смотрелась в тандеме со своим Язоном, Григорием Антипенко. Пьеса драматурга Жана Ануя пропитан болью, утратой, но самое важное – он пропитан всепоглощающей любовью и борьбой, в которой нет победителей. Проиграли заранее все. Постановка режиссера Михаила Цитриняка смотрелась местами иронично, но в целом данная интерпретация нашла своего зрителя. Новаторство, а тем более с сильными актерами, будет одерживать победу над классикой. Главное отличие от древнегреческой трагедии – виновник пиршества. На этой сцене все перевернулось вверх-дном: обыватель не хотел винить Язона, что обычно все и делали.
Королевой бала в обеих постановках, что в архитипичной мифологии, что в нынешней нонконформисткой, являлась Медея. Сильная бойкая женщина, способная ради любви на любые жертвы. Звучит, на первый взгляд, весьма примитивно, но Рутберг предстала как отрицательный персонаж. Ануй решил, что наша эпоха должна насладиться ярой антитезой с эпохой гуманизма: «Я обязана тебе не больше, чем козе». Здесь человеческая жизнь – ничто и горе еще одной смертной, пусть даже такой царицы, наделенной земной властью, никого не волнует : «Женщина – сука, созданная из комка грязи».
Герои пугали и завораживали. Зная, какой на самом деле является Медея, ты испытываешь большой диссонанс, увидев ее трепещущую и, главное, ранимую душу, открытую Язону. Как в таком человеке может ужиться два диаметрально противоположных персонажа – стойкая правительница, идущая по головам и нежная, хрупкая любовница и мать?
Катарсисом будет являться момент, когда Медея убила своих детей. Она распрощалась со всем человеческим снова, но теперь уже безвозвратно. Колдунья явно не высокоморальный ангел, но идея в том, что ей и не надо таковой быть. Она прошла через много бед и трудностей, вытерпела много физической и моральной боли, но осталась верна себе. Героиня изменяла, уходила и возвращалась, металась из стороны в сторону, чтобы в итоге найти себя.
Декораций было немного, но они добавляли ужаса, когда это было нужно. Сцена и всевозможные атрибуты были на минимуме по простой причине – они были не нужны. Рутберг с Антипенко без ножа показали, как могут ранить слова и воспоминания. Их метания и резкие, непонятные даже для них порывы страсти – вот главный акцент.
Михаил Цитриняк не известен мне своими неудачами, но многим известен своим новаторством. Его имя уже стало олицетворением разрушителя стереотипов, что характеризует его как успешного культурного деятеля.
Речь героев сурова, но без излишков. Каждое слово, сказанное Медеей пронзает сердце и у тебя не остается возможности не верить – ты прикован к креслу в надежде узнать, что же будет дальше. Казалось бы, сюжет известен многим, но смотрится трагедия благодаря Аную, как нечто небанально новое. Ругательства Рутберг слишком грубы и не обоснованы, однако именно ее речь помогает понять ее психологиечский портрет, ее эмоциональный фон.
Трагедия о великом горе одного немаленького душой человека. Трагедия, покорившая миллионы зрителей своей честностью и откровенностью.
То, что показал Цитриняк, заслуживает похвалы и награды. Идея вечна, исполнение ново. Возможно, когда-нибудь именно этот вариант Медеи станет классическим, а пока раскупайте билеты, если вы еще не видели эту постановку.
Ольга Калинина
Comments